Мы нацелены на то, чтобы в развитие отрасли шли инвестиции

— Илья Васильевич, прошлый год отметился целым рядом больших законодательных изменений. Какие основные решения вы бы выделили и о каких задачах для федерального агентства в связи с этим идет речь?

— Одна из первых важных тем — это принятие закона о втором этапе инвестиционных квот. Мне кажется, путем длительного обсуждения все-таки удалось найти некие компромиссы. С точки зрения развития отрасли, именно ее инвестиционного потенциала, этот закон очень важен.

Основная задача на 2023 год — оперативно принять все нормативно-правовые акты, предусмотренные новым законом. Рассчитываем, что уже летом сможем провести процедуры по инвестквотам и аукционы по крабам. Для нас самое важное — продолжить строительство рыбопромысловых судов, перерабатывающих заводов, чтобы положительная динамика сохранялась на достаточно длительный период. Мы закладываем инвестиционную программу отрасли до 2030 года точно. И конечно, будем предлагать, чтобы среди инвестиционных объектов была инфраструктура в морских рыбных портах — чтобы это узкое место мы могли бы расшить.

Очень важное событие 2022 года — изменение ставок сбора за пользование водными биологическими ресурсами. По некоторым объектам промысла ставки выросли значительно. При этом предусмотрены льготы, направленные на стимулирование глубокой переработки уловов, — для поставок продукции и на внутренний рынок, и на экспорт. Мы впервые столкнемся с администрированием процессов, связанных с определением компаний, на которые распространяются преференции. Для нас важно принять нормативную базу и отследить, чтобы территориальные управления могли четко наладить работу в связи с изменением Налогового кодекса.

Наступивший год будет посвящен новому законопроекту по переоформлению рыболовных участков для добычи анадромных видов рыб для добросовестных пользователей. Предстоит выработать критерии для определения, кто является добросовестным пользователем, а кто — нет. Это очень важный вопрос для дальневосточных регионов. Думаю, предстоит очень жаркая работа, критерии определить будет непросто, потому что в каждом субъекте Российской Федерации своя специфика. В ряде регионов надо наводить порядок, потому что не совсем нас устраивает, как организован процесс в настоящее время.

Важные задачи связаны с наукой, продолжением ресурсных исследований. Хотя в связи с переходом финансирования к Министерству науки и высшего образования средств на ресурсные исследования выделено меньше, но в целом мы надеемся, что этого будет достаточно, чтобы провести все работы и определить общий допустимый улов на 2024 год.

Конечно, для науки важно продолжить строительство двух среднетоннажных научно-исследовательских судов. В связи с тем, что предполагалось использовать оборудование из так называемых недружественных стран, некоторым видам оснащения пришлось искать замену. Поэтому потребовалось перепроектирование новых НИСов. Надеюсь, в этом году мы внесем необходимые коррективы.

— Вы упомянули, что нужно будет выпустить подзаконную базу для новых крабовых аукционов и нового распределения инвестиционных квот. Уже готовы наметки по проектам подзаконных актов ко второму этапу?

— Наметки предлагались, когда разрабатывали законопроект. В процессе принятия закон претерпел достаточно серьезные изменения. Эти поправки, особенно в части защиты интересов малого и среднего бизнеса, потребуют значительной переработки подзаконной базы. Но основная масса нормативно-правовой базы у нас готова.

— Закон о втором этапе предусмотрел в качестве возможного объекта инвестиций для победителей крабовых аукционов «объекты инфраструктуры сельских территорий прибрежных субъектов Российской Федерации». Что включает это понятие?

— Непростой вопрос. Поправки по этому объекту инвестиций появились в последний момент [изменения в законопроект предложили депутаты — прим. ред.]. Нам еще предстоит определить, что входит в этот термин. Вполне возможно, какие-то объекты будут связаны с образовательными учреждениями системы Росрыболовства, которые готовят кадры для рыбной отрасли. Может быть, какие-то дополнительные объекты для наших научно-исследовательских институтов. Окончательное решение определяется актами правительства.

— Что в новых условиях происходит с российским рыбным экспортом? Изменилась ли его география?

— Экспорт, по данным за 11 месяцев 2022 года, в натуральном выражении вырос на 7,7% — до 1,98 млн тонн, в денежном— снизился на 16% и составил 5,33 млрд долларов. Причины сокращения в стоимости понятны. Это запрет на поставки крабовой продукции в недружественные страны, снижение экспортной цены на крабов и некоторые виды рыб. Но есть и позитивные моменты. В структуре поставок выросла доля мороженого филе — на 42% по сравнению с аналогичным периодом 2021 года.

Внутреннее производство мороженого рыбного филе за январь-ноябрь 2022 года выросло на 22%, мяса рыбы (включая фарш) мороженого – почти в два раза, на 92%.

Основные страны, куда идет рыбная продукция, остались традиционными, за исключением США, — это Китай, Корея, Нидерланды, Япония, Нигерия. И что интересно, в списке есть Белоруссия — это еще нужно анализировать.

— Если говорить о внутреннем рынке, то как изменилась ситуация на нем в прошлом году? Некоторые ассоциации приводят данные о довольно сильном падении потребления в «дорогих» сегментах. Планируются ли в связи с этим какие-то меры по увеличению потребления?

— В начале 2022 года совместно с ритейлом, переработчиками, рыбаками мы начали отслеживать ситуацию, чтобы обеспечить поставки уловов на внутренний рынок потребителям и переработчикам (многие производители были обеспокоены тем, что может быть полностью закрыт импорт). В целом мы увидели, что ситуация стабилизировалась, особых проблем в плане поставок сырья переработчикам нет. Выражают недовольство определенные компании, которые хотят, чтобы поставки шли только по тому графику и по той цене, которая им интересна, — но в нынешних реалиях это невыполнимо.

Что касается сокращения ассортимента и разнообразия рыбной продукции — такая ситуация возможна. Это связано, прежде всего, с тем, что рыба — продукт достаточно сложный, в том числе с точки зрения хранения. По сравнению с другими продуктами, это товар, надо признать, недешевый. Мы проанализируем итоги года и будем принимать решение о целесообразности применения мер.

— Но планируются ли все-таки какие-то меры по поддержке спроса на отечественную рыбу?

— Данных о проседании спроса у нас еще нет, поэтому их сложно проанализировать. У нас есть субсидирование железнодорожного тарифа, ведем работу по популяризации рыбы вместе с Рыбным союзом, ВАРПЭ. Сейчас мы не видим необходимости в каких-то дополнительных мерах.

— Вы упомянули субсидии на железнодорожные перевозки рыбы. Предлагалось расширить эту меру поддержки на другие объекты промысла, помимо минтая, и на другие направления доставки. Эти планы обсуждаются в органах власти или вопрос пока закрыт?

— Это обсуждалось. Мы хотели расширить субсидирование на лососевые виды. Но все упирается в наличие денежных средств. Будет финансирование — будем предлагать.

— Распределение лососевых участков — тоже очень важная тема для отрасли. Есть ли у Росрыболовства и Министерства сельского хозяйства некое видение, какие критерии могут использоваться для определения добросовестного пользователя?

— Мы соберем предложения от всех регионов: у разных территорий своя специфика. Предварительную работу с некоторыми субъектами РФ мы уже вели. Например, с Камчаткой проанализировали ситуацию по всем рыболовным участкам для добычи анадромных видов рыб: какой был вылов за последние пять лет, какая инфраструктура на тех или иных участках существует. Причем не только рыбоперерабатывающая, но и сопутствующая, что особенно актуально для удаленных районов.

Выработка критериев, наверное, будет одной из самых непростых задач. С каждым регионом мы планируем провести отдельное кустовое совещание. Плюс ранее поставили задачу перед наукой — определить оптимальное количество участков для каждого региона и их размещение.

Мы нацелены на то, чтобы рыбаки инвестировали в развитие. В лососевом бизнесе подогнать под одну копирку наличие инвестиционных проектов будет достаточно сложно. На многих участках уже есть заводы. Плюс подходы рыбы каждый год разные.

Здесь можно было бы использовать принцип инвестиционного нормирования, который предложил Камчатский край [при обсуждении инвестиционных квот — прим. ред.]. У нас есть данные по вылову, по стоимости видов лососевых. И здесь такой подход может сработать: не будет стандартного перечня объектов, а будет выбор, в том числе объектов социальной инфраструктуры.

— Если взять данные, что срок действия договоров на участки в массе своей заканчивается в 2028 году. Ведется ли речь о том, что новый закон будет запущен раньше — с 2025-2026 года, например?

— Конечно, мы заранее эту работу и начинаем, чтобы не было напряженной обстановки. Хоть массово договоры завершают свое действие в 2028 году, но есть те, которые заканчиваются в 2024 и 2026 году. И хотя таких договоров не много, все равно лучше заранее обсудить правила для осуществления промысла лососевых. В целом мы ориентируемся на то, что за первое полугодие сможем подготовить законопроект для обсуждения с другими ведомствами.

— Идея «рыбных бирж» все-таки продолжает прорабатываться? Или есть установка остановиться с этим процессом, чтобы посмотреть, куда пойдет развитие отрасли дальше?

— Идея «рыбных бирж» никуда не исчезла. Мы ждем, что инвесторы начнут создавать инфраструктуру в том числе для их организации. Если все пойдет успешно и инвесторы заинтересуются такими направлениями для вложений, мы сразу активизируем работу по внесению законопроекта о «биржах» в правительство. Документ в целом готов и уже обсуждался с профильными ведомствами.

— Это значит, что краболовы будут готовить основу для работы «рыбной биржи»?

— Не совсем так. Мы говорим, что за счет крабовых квот и за счет рентабельности этого промысла мы будем субсидировать строительство инфраструктуры, в том числе для «рыбных бирж».

— Как вы считаете, механизмов государственной поддержки рыбной отрасли достаточно? В частности, я говорю о рыболовстве.

— Учитывая хорошую рентабельность по многим объектам рыболовства, существующих мер поддержки достаточно. Единственно, где требуется государственная поддержка, — это рыболовство за пределами российской экономической зоны на объектах с невысокой рентабельностью. При этом присутствие российского флота в этих районах очень важно.

Кроме того, большое значение имеют меры поддержки, предусмотренные в госпрограмме развития сельского хозяйства для рыбопереработки, которая ориентирована, прежде всего, на выпуск продукции для конечного потребителя. Важно вернуться к вопросу субсидирования капитальных затрат для объектов аквакультуры. Особенно это касается заводов по выращиванию смолта. Вот те направления, которые и сейчас показывают достаточно неплохую динамику развития, но с поддержкой она будет еще более ощутима.

Маргарита КРЮЧКОВА

Комментарии