Чем строительство супертраулеров напоминает строительство пирамид?

Владимир Станулевич: Кем лоббируются крупнотоннажные траулеры с фабриками на борту, которые очевидно приведут к увольнениям моряков и сокращению судов?

Валентин Балашов: Разговор про «квоты под киль» начался в 2010 году. Я свидетель, присутствовал на мероприятии. Это совещание проводил в Мурманске председатель правительства России Владимир Путин. Первый раз именно там была озвучена тема — «почему рыбаки не строят суда на российских верфях — надо помогать судостроителям». Руководитель Росрыболовства Крайний Андрей Анатольевич на этом совещании попытался объяснить, что маленькая рыбная отрасль не сможет вытянуть судостроение. И российское судостроение никогда ничего не делало для рыбаков в последние 20 лет. Что надо аккуратно с этим — можно дров наломать.

Озвучивал идею «квоты под киль» тогда руководитель Объединенной судостроительной корпорации Роман Троценко — «ввести через восемь лет норму о том, что квоты на вылов рыбы должны выдаваться только при условии строительства судна на территории России». Подчеркну, он именно озвучивал. Завершая совещание, Владимир Путин резюмировал:
«Я хочу обратиться к вам и сказать: мы все с вами дети одной страны, граждане России, и кроме рыбы существует еще и судостроение, кроме перевозчиков есть еще и авиастроители, кроме тех, кто ездит на автомобилях, есть еще и автопром, решения подобного рода должны быть результатом компромисса».

Пять лет рыбаки пытались доказывать, что не рыбными и крабовыми квотами надо стимулировать, а, может быть, налоговыми, таможенными инструментами, государственными субсидиями заинтересовывать заказчиков. Кстати говоря, забегая вперёд, в 2015 году, когда проходил «рыбный» Госсовет, мы кричали из последних сил: хорошо, хорошо, мы готовы согласиться с постановкой вопроса, что рыбакам нужно помочь судостроению. Предлагаем в 2016 году записать в Законе о рыболовстве, что с 2030 года ловить рыбу разрешат только тем, кто построил судно в России. Ну, только давайте не будем заниматься переделом квот между предпринимателями, ломать промысловые планы, говорить, какого типа суда строить, какой длины, какое филе производить на борту. Просто примите решение — через 15 лет вы не получите разрешение на промысел, если судно не российского производства. Но, увы, тезис не был принят. Почему? А потому, что в 2011 году у нас в отрасли образовалась компания под названием «Русское море — добыча», собственником которой в настоящее время является Глеб Франк (зять Геннадия Тимченко), — теперь эта структура называется — Русская рыбопромышленная компания.
Реклама

В 2013 году она покупает российские активы китайского рыболовного холдинга Pacific Anders и начинает что-то представлять по объемам квот на минтай и тихоокеанскую сельдь. В 2012 году прозвучало громкое заявление: «мы хотим стать «Кока-Колой» в рыбном бизнесе с миллионом тонн квот на различные водные биоресурсы». А дальше пошло-поехало: письмо Глеба Франка президенту, подготовка и проведение в 2015 году заседания президиума Госсовета по «рыбе», где все услышали, что ряд крупных рыбопромышленных компаний уже выразили готовность подключиться к решению этой задачи и строить рыболовные суда на российских верфях. Никто уже особо и не скрывал, что это Глеб Франк.
В 2018-ом провели первые конкурентные процедуры и Глеб Франк взял судостроительные контракты и договоры с Росрыболовством на 10 супертраулеров с резервированием за структурами Русской рыбопромышленной компании порядка 20 000 тонн «инвестиционной» квоты на каждый новый пароход — на львиную долю «инвестиционного» объема минтая и сельди Дальнего Востока.
Реклама

Ну и что? Сегодня на дворе 2022 год, и мы не видим «пароходы Франка», где они? Один мы видели на дне военно-морского флота, как бы был торжественный спуск судна на воду. Так это полуфабрикат, а не супертраулер, его еще достроить нужно. Когда будет введено в эксплуатацию последнее, десятое «суперсудно Франка» — в 2027, в 2028 или в 2030-ом? И сейчас, ничего пока не построив по программе «инвестиционных» квот, Русская рыбопромышленная компания активно «педалирует» второй этап перераспределения квот — опять под свои крупнотоннажные суда.

Владимир Станулевич: Не кажется ли это попыткой из новых квот соорудить пирамиду, без которой 10 супертраулеров уже не построить?

Валентин Балашов: Когда ты уже серьезно потратился, под квоты зарядил строительство новых судов и сидишь в кредитах, — нужно отрабатывать взятое в долг. Банк не колышет, поймал ты рыбу, не поймал, сорвали судостроители тебе срок сдачи судна, не сорвали. Есть график погашения и текущего обслуживания кредита, и ты должен ежемесячно или ежеквартально эти суммы отдавать. Основным обеспечительным активом в рыбном бизнесе являются долгосрочные договоры с государством на доли квот добычи (вылова) водных биоресурсов. Очередной подкорм «инвестиционными» квотами оттягивает проблемы заемщика. А там — что будет, то будет. Можно и «третий этап» зарядить с таким-то государственно-административным ресурсом.

Владимир Станулевич: Легко ли пройдет выделение новых квот?

Валентин Балашов: Первые конкурентные процедуры по минтаю и тихоокеанской сельди в 2018 году были «гуманными», с точки зрения реакции других рыбопромышленников на Дальнем Востоке. Не убудет с нас 20%, ничего, переживем. И Франк фактически без всякой борьбы получил по максимуму «инвестиционные» квоты на каждый «инвестиционный» пароход. Счетная палата Российской Федерации эту историю зафиксировала: все выигранное выиграно с первого аукционного шага.

Если будет «второй этап» передела в рыбной отрасли, там такая драка будет, что не факт, что Франк получит то, что хочет. Дальневосточные рыбопромышленники похудеют по минтаю и сельди не на 20%, как указано в поручениях президента по результатам обсуждения рыбной темы на президиуме Госсовета в 2015 году, а на 44%. Они будут биться, и легко у Франка уже не получится взять сырьевые рыбные ресурсы на «втором этапе». Будет жестко.

Владимир Станулевич: Чиновники понимают, что лоббирование крупнотоннажных траулеров все больше напоминает пирамиду?

Валентин Балашов: Не исключено. В этом контексте в среде чиновников высшего уровня дилетантов нет. Есть здравый экономический смысл, есть государственная статистика — тут многое видно на цифрах.

Но чиновники умные ребята. Министерский служащий скажет — извините, это решение министерства, вот приказ. В министерстве напомнят, что это решение правительства, читайте постановление или распоряжение. Правительство удивится — извините, но это федеральный закон, его приняли депутаты. Депутаты скажут — к нам же законопроект поступил из правительства. Мы пробежались по кругу и ???

Владимир Станулевич: Ответственность размыта по проектам стоимостью в десятки миллиардов рублей?

Валентин Балашов: Триллионы. Договоры-то на 15 лет.

 

Комментарии