e-mail пароль Напомните мне пароль  
 

Морская знать



23.01.2020 Источник: rybak.kam-kray.ru

Знатный рыбак Камчатки. Помимо уважения и восхищения эти слова вызывают улыбку. Почему-то мне представляется этакий бывалый бородач. Уверенно, размашисто он передвигается в забродниках по палубе, поигрывает мускулами под тельняшкой, глаза веселые и хитрющие, их цепкий взгляд за сотни миль способен уловить движение косяка рыбы под толщей воды.

Идея особо отмечать заслуги передовиков труда, в том числе и рыбаков, появилась еще в 1934 году, когда Камчатский обком ВКП(б), облисполком и областной совет профсоюзов учредили «Книгу знатных людей Камчатки», решили вносить туда имена «особо проявивших себя в деле социалистического освоения Камчатки…» – рассказывает историк, исследователь рыбной промышленности Сергей Гаврилов в книге «Край Камчатский – край рыбацкий, край моряцкий». Первым знатным человеком нашего полуострова стал именно рыбак – Ким Тен Нюн, бригадир-старшина тресколовного кавасаки базы Тарья. Он дал наиболее высокий по Тарье улов – до 1 490 штук за сутки, тем самым выполнив годовой план лова трески к 7 августа на 111%.

Спустя почти четыре десятилетия, 4 декабря 1973 года, было учреждено почетное звание «Знатный рыбак Камчатки». А 6 апреля 1990 года его получил и герой нашего сегодняшнего рассказа Павел Антал.

Мечта сбывается

К счастью, настоящие знатные рыбаки Камчатки вне работы не носят тельняшки и тем более забродники. Но веселая хитринка во взгляде у Павла Васильевича имеется. А еще множество историй в запасе.

Вот что сказано о ветеране ПБРХФ в вышеупомянутом издании. Родился Павел Антал в 1950 году в поселке Вилок Виноградовского района Закарпатской области. В 1953 г. семья переехала в г. Берегово Закарпатской области. После окончания школы (в 14 лет) работал на местном мебельном комбинате. Служил на Байконуре. После демобилизации вернулся домой.

Возникает резонный вопрос, как юноша попал на Дальний Восток.

– Наверное, это случайность, – считает Павел Васильевич. – В детстве зачитывался Жюль Верном, рассказами про моряков и подводные приключения. Ни разу не видев, полюбил море. Оно стало мечтой.

Но как быть, когда из русских слов знаешь только два-три, и те… жесткие? Необычный акцент Павла Васильевича и сейчас напоминает, что он венгр, как и 85% населения г. Берегово, где венгерскому присвоен статус регионального. Учить русский было непросто, языки абсолютно непохожи. Помогли армия, люди и огромное желание.

– После службы написал письмо во Владивосток: «Хочу быть моряком». Пока ждал вызов, успел поработать сучкорубом в тайге (Тайшетском районе Юрта-Читинской области). Здесь поступил в вечернюю школу, чтобы освоить грамоту. Смеялись надо мной поначалу, но потом поняли, что я стараюсь.

Встреча с морем

– Во Владивосток приехал мартовской ночью. Вышел на перрон, а тут пароходы, море огней, бухта Золотой Рог, о которой столько читал в детстве, одноименный ресторан. Подумал: «Вот моя мечта!» Не мог заснуть, сдал чемодан в камеру хранения и любовался морем. Не верилось, что может быть столько соленой воды. Даже попробовал на вкус. Гадкая была вода, но все равно понравилась, – смеется Павел Васильевич.

Учиться морскому делу отправился в Дальрыбвтуз. Хотел на радиста, но мест уже не было. Попал на специальность «Технология рыбы и рыбных продуктов», но не пожалел. Было интересно.

– Особенно мне запомнился профессор Кизеветтер. Активный создатель Дальрыбвтуза, первый заведующий кафедрой «Технологии продуктов питания», уникальный специалист в своей области был известен на весь Союз, – рассказывает Павел Антал. – Как сейчас помню одну историю профессора. Однажды Никита Сергеевич Хрущёв заказал к столу нерку. Захотелось ему похвастать перед заморскими гостями живой рыбой, самой ценной на Дальнем Востоке. Как быть? Самолеты в то время летали с несколькими посадками. Хабаровск, Иркутск – вот и сутки прошли. Поездом тем более бесполезно. Что же сделал Игорь Владимирович? Живой рыбе прямо на месте вылова положили в жабры ватку с… коньяком. Нерки благополучно заснули. Завернутый в тряпку дальневосточный десант полетел в Москву. Специалисты действовали на авось. И что вы думаете? Получилось! Рыб выпустили в соленую воду, и многие вильнули хвостом. Выжили почти все экземпляры! Хрущёв с гостями остался доволен. Правда, в промышленных масштабах ноу-хау применять не стали.

* * *

Параллельно с учебой герой нашего рассказа поступил в управление ВРХВ матросом-рыбообработчиком. Первым его пароходом стал производственный рефрижератор «Нанаец».

– Первый рейс – это дикий холод Бристольского залива, – вспоминает Павел Васильевич. – Добывали минтая в рамках Советско-Американской компании. И представьте, ученые запретили нам голыми руками прикасаться к этой рыбе. «Отравленная» – было написано большими буквами. Но американцы охотно покупали у нас минтая, продавали китайцам на переработку. С их точки зрения проблем не было. Коты тоже поглощали рыбу, мурлыкая от удовольствия. Минтай перестал считаться токсичным примерно в конце 70-х и появился на прилавках.

Второй рейс – Гавайи, пристипома и, ясное дело, неимоверная жара. Там было много интересных случаев. Расскажу один. Пока шли на пароходе на далекие острова, старослужащие рассказывали страшные вещи. Вот, мол, человек прыгает в воду, ни о чем не думает. Но акула видит все. Первым делом, говорили бывалые, она съедает «мужской деликатес». Цап – и нету! А почуяв запах крови, доедает остального человека. Рассказали и забыли. И вот однажды уже на Гавайях… Смотрю, с соседнего БМРТ люди прыгают в воду. А нам запретили – опасно. С мыслью «А мы рыжие, что ли?» прыгнул и я. За мной последовали другие. С мостика нас заметили. «Срочно подняться на борт!» – командуют. И вдруг один из наших, задыхаясь, в ужасе пулей выстреливает из воды. За ним плывет старый мореман Комаров. Тоже задыхается, но от смеха. Позже он признался, что прикинулся акулой: «Вижу, плавает неподалеку. Не удержался, цапанул снизу. Кто ж мог подумать, что он взлетит». Капитан, конечно, дал разгон, всех премии лишил…

Метод Васильича

В городе мечты пожил недолго. В 1972 году ПР «Дмитрий Часовитин», на котором тогда работал Павел Антал, вместе с экипажем перевели на Камчатку. Павел не был против. Маленькая старая контора Камчатрыбфлота тогда располагалась в центре Петропавловска напротив обкома партии.

«В 1973 г. – матрос-обработчик плавбазы «Чукотка». В 1975 г. повышал квалификацию при Дальрыбвтузе, в 1976 г. аттестован на должность заведующего производством. В 1977 г. окончил УКК ПО КРП, назначен зав. производством ПР «Приморск». В 1979 г. – в этой же должности на БМРТ «Хинган», – читаем в сборнике «Край Камчатский – край рыбацкий, край моряцкий».

– Однажды меня сняли с парохода. А почему – не сказали. Я тогда на денежном работал, расстроился. Оказалось, вызвал меня Дмитрий Качин, первый секретарь Камчатского обкома КПСС, чтобы торжественно вручить медаль «За доблестный труд». А после мне говорят: «Принимай плавбазу «Нахичевань». Отстающий пароход. Всех, кого надо было наказать, отправляли туда. Попросил хоть годик еще подождать. «Ты что, за деньги работаешь?» – спросили у меня. А улыбаться нельзя, да и неудобно, глянул только. Коммунизм вроде еще не наступил, и рубли в ходу…

В общем, с 1984 года Павел Васильевич стал постоянным помощником капитана по производству на ПБ «Нахичевань».

– Это сейчас хорошо ловит то восточное, то западное побережье. А тогда мы начинали в конце июня, с севера шли на юг, выгружались и такое же количество брали на западе, – рассказывает Павел Антал. – В 84-м успели только на западное побережье. На верхней палубе, где обычно приемка, я построил разделочный цех, организовал живорыбицу. Свежий воздух, солнце и музыка. У нас прием 180–190 тонн. Остальные плавбазы работают как положено по стандарту. У них 90–120. Приходят ко мне с других пароходов: «Да что ж вы там такое делаете?» Ясное дело, я не спал сутками. Постоянно на заводе. Роба, диванчик – всё тут. В том году наша плавбаза получила ударника коммунистического труда. Заработали люди хорошо. Хотя, знаете, в то время не так важны были деньги. Признание, слава, долгожданная встреча на берегу, цветы, музыка – дороже. Ведь так встречали не все пароходы – только лучшие.

Метод этот Васильич (как уважительно говорят на флоте) придумал и опробовал на БМРТ «Хинган».

– В 1979 году из БОРа нам передали списанный пароход. Ловить он уже не мог, но на приемке работал. Меня отправили туда. Вдруг красная путина, а мы не готовы! Бункеры узкие и высокие, подавят весь улов. За некачественную рыбу тогда карали сурово. Левый бункер я сделал этажным, тонн на 5–6. Жестью обил днище, чтобы вода не уходила. Проложил линию разделки, буквой Т поставил мойки. Чистую рыбу выкидывали в подпалубный бункер. Туда же все имеющиеся (пожарные, технологические) шланги засунули. В противень рыба доходила свежей, немятой, какой ей и положено быть. Этот опыт перешел со мной на плавбазы. Ничего сложного, просто надо любить свою работу. Я ведь постоянно о ней думал, как дурак. Это, наверное, неправильно, но «а вот тут чего-то не хватает» крутилось в голове постоянно. Засну, ночью мысль стукнет. А на тумбочке всегда карандаш и блокнот – ждут этого момента.

Видимо, так поэтам приходят стихи, а Менделееву – его таблица.

Наладит все – производство и отношения

Из характеристики 1988 года: «Во время работы в базе флота на любых участках тов. Антал П.В. проявил себя трудолюбивым, грамотным специалистом. Одно из важных его деловых качеств – способность быстро и правильно в любых ситуациях налаживать должную организацию труда. Он умеет налаживать хорошие отношения, как с подчиненным, так и с коллегами по работе, и в то же время поддержать нужную дисциплину…»

Самый длинный рейс Павла Васильевича длился 2 года. Домой, конечно, заходил. Дня на два-три. Раз в 9 месяцев. Экипаж сменить, снабжение получить. Профсоюз уже забеспокоился, написал в управление, что снимать надо человека с рейса, с ума ж сойдет. Но замены не было.

– А я, как порядочный коммунист, должен был выполнять, что партия сказала, – вспоминает Павел Антал. – Как выдержал – не знаю. Юмор помогал. Я же был комсомольским вожаком, вечно в самодеятельности. Сами и артисты, и художники, на гитаре играли, писали стихи, а потом их рассказывали. Народ потешался, я ведь с акцентом говорю, а мне до лампочки. Смешили толпу как могли! Кого приходилось и воспитывать. В море ведь сразу заметно, кто хочет работать, а кто нет.

– Был у меня один мастер. Постоянно занимался собой: штангу тягал, гирями в каюте баловался, а на работу не спешил. «Ты уже губы накрасил? – частенько его спрашивал. – А то на смену пора». Однажды не выдержал, зашел в каюту: «Сегодня тебе отгул даю, работы не будет». «Как? – удивился спортсмен. – Я готов!» – и убежал. Я его гирю в иллюминатор и выкинул. Слышу грохот. Глядь – а внизу… МРС стоит! Поднялся на палубу: «Это чья гиря?» «Моя», – отвечает спортсмен. Рыбаки с МРС поднялись, на него пошли: давай разберемся! Тут я, конечно, признался: «Заколебал он меня, работать не хочет». Гораздо тяжелее было бороться с пьянством. У меня на работе сухой закон, поэтому найденные ящики с водкой всегда летели за борт. «Это частная собственность!» – кричали многие в начале рейса, зато в конце благодарили за спасение печени.

Чудо

Интересно, как с таким графиком Павел Антал умудрился познакомиться с женой Еленой?

– А я не с ней с познакомился, – усмехнулся Павел Васильевич. – А с ее тетей. Та говорила, что из Кемерова приехала племяшка работать товароведом, но я это пропустил мимо ушей. Прихожу в гости к тете, а там сидит Чудо. «И при чем тут тетя?» – подумал я. Ради нее даже выпил крепкий чай, который ненавижу, а сказал, что вкусно. Пришел с путины, походили в гости, с тех пор 38-й год вместе.

В какой-то момент жена сказала: все, тебе придется бросать море. «Ты что, подруга, – отвечаю, – я с пятого класса мечтаю о море. К тому же ничего еще не нажили. Проще тебе со мной в рейс. Возьму прачкой, ты же любишь чистоту». Пошла прачкой, потом библиотекарем, фильмы крутила в кинотеатре. Вместе мы работали года 3–4. Не место женщине на пароходе, уверен Антал.

Бывало и страшно

– 1989 год. Списываюсь с парохода. Супруга в резерве, меня одного в море отпускать не хочет. Договорились с ней в отпуск ехать. Но тут Валерий Бобырь, капитан плавбазы «Ламут», попросил выйти с ним в море. Отказываюсь. «Только на месяц на селедку, – просил он. – А то жену не отпущу». Ладно, где наша не пропадала… И вот работаем в Охотском. Шторм. Стою на мостике. Недалеко РС подает SOS. У ребят крен и обледенение. Дело плохо! Один из пароходов БРХФ пытается помочь, но не может. Орет в эфире: «Если я подойду еще, он утонет! Кто близко?» Мы. Наш кэп вышел на мостик в тапочках, командует: реверс вперед, назад. Пароход после ремонта непредсказуем. У тех в кошельке рыба тянет. Но выровняли. Разошлись. И тут у нас глохнет мотор. Судно остается без управления, дикая болтанка!.. Это длилось 19 часов. Люди привязывали себя к койкам, пока механики пытались завести движок. На палубу никто не выходил. От качки 50-литровые бочки перевернулись на левый борт, дали крен. Если б хватанули воды, бочки с солью сделали бы свое дело, как утюг ушли бы на дно.

А еще с Сергеем Ивановичем (тем, который премии лишил на Гавайях) мы горели. Был пароход «Приморск». Лифт поломался. Обработчики позвали сварщика. Уж не знаю, кто ему дал добро, но сварщик своим аппаратом стал чиркать в месте, где даже курить нельзя. Там пыль повсюду. И тара. Много тары. Пыль вспыхнула, как порох. Капитан не растерялся, выстроил весь экипаж гуськом, чтобы воду ведрами передавать. Сам замыкающим. Не допустили мы возгорание тары, это был бы конец. В море очень страшно гореть.

Стоим в Совгавани на «Первомайске», – продолжает Павел Васильевич страшные истории. – Был у нас пес Болт. Из щеночка вырос в огромный мотоцикл с паровозом. И опять же на пароходе был лифт. Пес зашел в лифт. Электричество еще не подключили, и Болт медленно опустился вниз под собственной тяжестью до самого трюма. Мы этого не знали. Вот-вот выходить в море – пса нет. Где-то загулял. Идем первые, вторые сутки, про пса уже забыли. Шлю людей пройти по трюмам после ремонта. И вдруг на руках несут Болта. Пес никакой, только глаза шевелятся. Долго лежал, похлебывая бульончик. Пока какой-то балбес не пошутил: «Болт, отдай!» Какой там! Нет, он не укусил, но по собачьему взгляду шутник понял, что погорячился… С тех пор при фразе «Болт, отдай!» он пытался съесть все, что забирали – кирпич, подушку, краску, отчего порой бывал чумазый. А к лифту больше на пушечный выстрел не подходил.

О хороших людях

На флоте встречал много хороших людей. Это и Сергей Иванович Неструев, капитан ПР «Приморск», тот самый капитан, который премии лишил на Гавайях. И капитан-директор ПБ «Нахичевань» Василий Евменович Лазоренко, отдавший 26 лет Военно-морскому флоту СССР. Интеллигент, порядочный человек. Начальство его недолюбливало, ведь он всегда игнорировал задания, которые считал неправильными для экипажа.

– В 84–85 году, когда взяли героев труда, как водится, пришли журналисты. «Как вам удалось добиться таких высоких показателей?» – интересуются. «А это не я, – отвечает Лазоренко. – Я никому не помогал и никому не мешал. Просто каждый – механик, боцман, завпроизводством – занимался своим делом. А я своим – контролировал, чтобы пожара не было да пароход не утонул». Очень правильная позиция.

Особо меня впечатлил и начальник управления БРХФ Сергей Тимошенко. Это человек неадекватный в плане работы. Всегда знал, как к кому подойти, кому что надо. При нем флот работал идеально. Я не знал, что такое «нет», только позвонишь в отдел снабжения, уже пароход летит и несет недостающее.

КТУ – наше все

Когда в 93-м развалилась БРХФ, Павел Антал пошел главным технологом в ООО «Камкайдо-краб». Параллельно рыбачили на купленном по дешевке БМРТ «Йохан Келер». Но пресловутые лихие 90-е… Этот бизнес недолго продержался на плаву. Павел Васильевич ушел на береговой завод. В 2011 году друг Михаил Малашенко, руководитель ЗАО «Камчатимпэкс» попросил сходить в море на ПБ «Василий Каленов».

– Поначалу хотел отказаться, вроде уже не моряк, – вспоминает Павел Антал. – А потом взыграло. Только, Михаил Иванович, помогать мне не надо. Но и мешать тоже. Начал работу на красной по старым своим методам. Натянул разделочную линию, ввел хронометраж. Сам я очень быстро шкерю. И сейчас 11–12 штук в минуту выдаю. Скажем, одна горбуша – 800 г. Чисто арифметически высчитал норму – в среднем получается 6 штук. И тогда в дело вступает коэффициент трудового участия (КТУ). В итоге повышается азарт, растет производительность. Тот рейс принес пароходу рекордный вылов – 3 015 т. До этого максимальный не превышал 1 750 т.

Павел Антал и на берегу работает по своей схеме. Работники знают: Васильич придет – КТУ не миновать. Нужно людям создать условия, остальное вопрос техники.

– Сейчас, конечно, есть новые линии, на заводах и под крышей работать комфортнее стало, но музыку я и здесь разрешаю, пускай люди радуются.

Порой на двух заводах одновременно быть приходится. Мало сейчас таких специалистов, чтобы и практику знали, и документацию по новым нормам умели оформлять. Бумаг с каждым годом все больше. Сколько времени они отнимают! Прежде был ГОСТ, его выполняли прямо в море. И то были претензии. Небольшая задержка – проверка тут как тут. Сейчас столько ведомств подписывают соответствие качеству, а с претензией все равно приходят ко мне.

Всем рыбы

Но на жизнь ветеран «Рыбхолодфлота» не жалуется. Корочку Знатного рыбака Камчатки хранит вместе с пожизненной лицензией на вылов чавычи на любом участке. «Интересно, как воспримут ее рыбинспекторы?» – смеется Павел Антал. Хоть и провел он большую часть жизни в море, но семью создал и сохранил. Детей выучил. Взрослые сыновья – инспекторы Россельхознадзора. Доченька Илона, папина гордость, студентка санкт-петербургского вуза, будущий врач. Внук учится на рефмеханика, а маленькая внучка пошла в первый класс. Все здесь, на Камчатке. Куда от вулканов денешься?

В мае Павел Васильевич привычно начнет расконсервацию завода ООО «Ред Фиш», девятый год он трудится здесь заместителем директора по производству. Он надеется, что пусть и не в новом 2020-м году, но в скором будущем у рыбаков будет меньше бумаг, но больше дела. Что, рыба каждую путину начнет одинаково радовать как восточное, так и западное побережье. Что, как и в Советском Союзе, оптовая цена на нее будет дороже, чем розничная. А рыбаки Камчатки смогут обеспечить качественной рыбопродукцией всю Россию.

Дарья КОЖЕМЯКА

Комментарии

Имя:
E-mail:
Комментарий: