«Ползучая экспансия» в Баренцевом море

На съезд в Норвегии приглашают не только рыбопромышленников и чиновников отрасли, но и рядовых моряков - технологов, шкиперов, матросов, руководителей профсоюзной организации, - рассказывает Геннадий Степахно. - В Союзе рыбаков профсоюзная структура замыкается на Объединенный рыбацкий профсоюз, который защищает интересы как работодателей, так и рядовых матросов. И в нашем Союзе рыбопромышленников Севера, я считаю, давно надо было создать аналогичную структуру, которая бы защищала финансовые и иные интересы того же плавсостава «Сапфира-2» и остальных 6-ти арестованных в 2011 году норвежцами траулеров, в том числе и на международном уровне. Потому что профсоюз рыбаков, который замыкается на Мурманский облсовпроф, работает неэффективно. Профсоюз тралфлота вышел из-под крыла ФНПС (Федерации независимых профсоюзов России), стал ведомственным и защищает права только своих работников. Профсоюз Мурманского рыбного порта разделился на две единицы, одна работает в интересах докеров, другая - всех остальных работников порта. Практически та же самая ситуация сложилась и в торговом порту. Все, что творится сегодня в профсоюзных организациях нашего региона и областном Совете профсоюзов, должно беспокоить общественность.
- В большинстве своем профкомы, если они где-то и есть, ведут соглашательскую политику с работодателем. Об этом говорится давно. Вы считаете, это не так?
- Если мы хотим быть цивилизованным государством, то профсоюз должен работать в рамках закона, без какого-либо давления со стороны работодателя. Не скрою, некоторые наши члены СРпС тоже возражают против того, что ежегодно подписывается трехстороннее соглашение по минимальной зарплате рыбака между правительством РФ, ФНПС и ВАРПЭ (Всероссийской ассоциацией рыбопромышленников и экспортеров), на которую Союз рыбопромышленников замыкается. Мол, это может служить основанием для защиты прав работников в суде, если зарплата начисляется не так, как следовало бы. К чему я упомянул профсоюзы? Союз рыбопромышленников Севера является инициаторами проведения третьего съезда рыбаков в Москве. На первом съезде мы выступали против аукционов по продаже «рыбы в воде», на втором боролись с высокими ценами на топливо и резким удорожанием рыбопродукции. Сейчас хотим провести серьезное мероприятие на высоком, принятом прибрежными государствами, к каковым относится и Россия, уровне. И чтобы состав делегатов на общероссийском съезде рыбаков был аналогичен норвежскому. Делегатами и приглашенными должны быть не только чиновники 5-ти промысловых бассейнов нашей страны и представители крупных промышленных предприятий, но и рядовые члены плавсостава. А может, и их жены, которые выносят не меньшие тяготы, пока их мужья работают в море, где, что случается, находят и свое последнее пристанище. Кстати, в Норвегии каждый рыбацкий съезд начинается с минуты молчания в память моряков, погибших на трудовой вахте. Порядок прохождения этого важного для рыбной промышленности мероприятия следующий: сначала выступают рыбопромышленники, потом простые рыбаки, а те, от кого зависит окончательное решение, подытоживают и выносят предложение для властей государства. Съезд в Сванховде прошел под лозунгом: «За будущее прибрежной Норвегии». Министр рыболовства Лисбет Хансен пришла в управленцы из аквабизнеса. Она выступала на съезде, полностью пробыла там два рабочих дня, в отличие от наших рыбацких чиновников, которые приезжают только на открытие. И мне понравилось, что министр оказалась очень доступна в общении. Опять же в укор российским управленцам, за которыми тучами ходят советники, комментируя прессе, что именно пытался донести до собеседников их босс. Лисбет Хансен сказала, что считает себя не столько министром рыболовства, сколько министром по производству морепродуктов, потому что их экспорт в последние годы поднялся, и очень значительно. Этому способствует и современный, высокооснащенный и безопасный для мореплавания рыболовный флот. Норвежцы по праву гордятся тем, что прибрежные поселочки на берегу Северной Норвегии «обслуживают» дары, доставленные с морских пространств в 7-8 раз больших, чем территория самого королевства. Экспорт готовой продукции дает ежегодно в казну страны 54 млрд норвежских крон, это бюджет всей оборонной промышленности Норвегии, причем рыбаки сегодня работают без государственных дотаций и субсидий. Строят новые траулеры, развивают береговую инфраструктуру. Одна сегодня у них проблема - реструктуризация флота. Сейчас норвежцы, как и мы сегодня, тоже будут объединять добывающие компании, то есть речь идет о капитализации рыбной отрасли. Траулеры будут работать на береговые рыбоперерабатывающие предприятия, а произведенную там продукцию экспортировать за границу. Помощь норвежским рыбакам от государства прекратилась в начале минувшего тысячелетия, а раньше оно субсидировало отрасль по 14-16 позициям. Выделялись средства на топливо, развитие береговой инфраструктуры, реализацию той продукции, которая пользовалась меньшим спросом за рубежом. Сегодня главный движитель рыбной промышленности Норвегии - Союз рыбаков, члены которого получают определенные преференции. Это льготные страховки экипажа, более пониженные ставки при приобретении квот и т.д. Но самое главное, что делается для рентабельности рыбной отрасли, это выработка хороших законов и их применение. Тогда рыбопродукция будет конкурентоспособна на мировом рынке. Кстати, на съезде прозвучало, и это для многих отраслевиков это уже давно не секрет: самым востребованным белковым продуктом в мире стала свежеохлажденная рыба. По данным Лисбет Хансен, во Франции суши вытесняет из пищевого рынка даже традиционную пиццу.
- Мурманские рыбопромышленники на норвежском съезде только обогащались опытом?
- Не только. Гендиректор СрПС Василий Никитин выступил с предложениями по взаимодействию в рамках раздела Баренцева моря, согласно ратифицированному в этом году нашими странами соглашению. Норвежские коллеги нас поддержали в том, что необходимы единые меры регулирования промысла. Кроме того, мы на съезде выступили резко против арестов российских судов норвежской рыбоохраной. В свете того, что стремительный прорыв наших соседей в Баренцево море и Арктику продолжается сегодня не только за счет рыбы, вторая тема, по которой мы предложили побеседовать, но уже в Мурманске, - о взаимодействии рыбаков и нефтегаза. Мы с Василием Никитиным эту тему поднимали еще 4 года назад, на таком же съезде в Трондхейме. Норвежцы тогда добились запрета проведения сейсмических работ в нерестилищах трески на Лофотенских островах и запрета бурения в определенных точках побережья. Этот опыт норвежцы собираются передать российским коллегам, и мы уже нарисовали несколько карт-схем Баренцева моря, где в РЭЗ ведется путинный промысел разных видов рыбы. Договорились о проведении 19 октября в заполярной столице семинара с представителями крупных компаний Норвегии и России для минимизации потерь в связи с предполагаемой добычей нефти и газа на шельфе Баренцева моря. Ни один федеральный закон в области нефтегазодобычи без согласования с рыбаками пройти не должен.
- Вам не кажется, что норвежские рыбаки соглашением о разделе морских пространств в Баренцевом море компенсируют свои рыболовные потери из-за приоритета нефтегаза за счет приобретения российских участков?
- Конечно. Еще когда работали по Штокману с Росшельфом, рыбопромышленники насчитали миллиарды долларов компенсации секторам добычи, рыбопереработки и аквакультуры. Нефтяники тогда просили (я в те годы работал замдиректора ММБИ), чтобы мы не определяли такие крупные потери. Сначала «сбили» сумму компенсации за негативное воздействие на окружающую среду до 17 млрд долларов, потом минимизировали до 2 млрд, а сейчас - и вовсе до 200 млн долларов. По мнению рыбацкого сообщества России и Норвегии, вообще бы Баренцево море бурением трогать больше не надо, хватит нам «Белоснежки». Даже металл «устает» (есть такое понятие у металлургов, как «усталость» металла), а тут живой организм - целое море. Лисбет Хансен говорила, что у нас - бесконечная возможность эксплуатации рыбных запасов, и еще не пропал синдром опасности после трагедии в Мексиканском заливе. Также ученые и промышленники на съезде подняли тему оценки запасов Баренцева моря. Сошлись во мнении, что биомасса трески достигла 3 млн тонн, нерестовый запас - 1,8 млн. Хорошие запасы пикши, скумбрии, мойвы, но метод предосторожного подхода, предложенный 4 года назад норвежскими учеными (ОДУ каждый год должен утверждаться в объемах плюс-минус 10% от предыдущего периода), не позволяет значительно увеличить национальные квоты. Глава Союза рыбаков Норвегии Рейдар Нильсен сказал, что из-за этого подхода рыбаки наших стран не выловили 135 тысяч тонн только одной трески (за 4 года действия этого метода). Прозвучало, что Норвегия, страна с населением 4 млн человек, добывает рыбы ежегодно в объеме 2 млн тонн. Добыча и реализация рыбопродукции занимает третье место в экономике этой страны, после нефтегаза и использования земных полезных ископаемых. То есть, мы с норвежскими рыбаками находимся в разных «весовых категориях».
- Вы будете добиваться в Москве разрешения, чтобы пригласить норвежских коллег на российский съезд рыбаков?
- Не думали еще об этом. Наверное, надо бы их пригласить, ведь они рассказали нам о своих внутренних делах. Хочу отметить еще одну проблему, которую норвежцы не утаивают, - воспроизводство, если можно так выразиться, собственного населения. На съезде возник спор: приглашать зарубежных специалистов в рыбную промышленность, которых не хватает, или нет? Молодежь, работавшая на этом съезде, выступала против: не надо нам чужих, государству нужно растить и учить своих. Хочу сказать, что норвежские власти жестко следят за тем, чтобы их побережье было заселено. А у нас до 1920 года от Сайда-губы до Лумбовки было 50 рыбацких колоний, а сейчас остались Териберка и Лиинахамари, где едва теплится жизнь. Гремиха уже «рухнула», Дальние Зеленцы немного выживают за счет туристов, дайвинга и камчатского краба. А в Северной Норвегии как было 40 поселков, от Киркенеса до Тромсе, так и сохранилось.
И еще, что меня, признаться, удивило, это бешеная критика развития марикультуры в сложившихся объемах выращивания товарной рыбы. Говорилось о том, что огромное количество садков, выставленных во фьордах, где рыба ловится традиционным способом, наносит вред естественному воспроизводству основных видов рыбы и мешает нормальному промыслу. Также норвежцы выступают против сбросов в море отходов, образующихся при работе рудных производств на побережье.
- Насколько я поняла, у мурманских рыбаков разногласий с норвежскими коллегами нет вообще?
- С рыбаками - нет, есть конфликты с норвежской рыбоохраной, которая предъявляет жесткие требования и к норвежским промысловикам тоже, - по поводу выбросов рыбы за борт. Дело в том, что в норвежские орудия лова часто попадет рыба, обглоданная тюленями, и, по правилам, рыбак обязан возить эти останки с собой, пока не вернется на берег. Рейдар Нильсен доказывал, что 228 тысяч тонн в год популяция трески ест, что называется, сама себя, потому что она подвержена каннибализму. А в целом треска поедает в год 6,8 млн тонн бентоса и различной белковой «пищи» - трески, пикши, мойвы, сайки. И если рыбаки из-за издержек производственного процесса выбросят за борт в течение года 10 тысяч тонн этой рыбы, на общем фоне это не будет выглядеть трагедией, говорил он.

Комментарии