Доверие под вопросом

- Значительная часть вопросов, которые мне приходилось решать в рамках своей основной профессиональной деятельности, была связана с законодательным регулированием промышленного рыболовства, поэтому мне была предоставлена честь представлять интересы в ВАРПЭ в статусе члена Совета. В первые годы работы я воспринимала поручения ассоциации с воодушевлением и относилась к ним как к почетной миссии. Тогда мне казалось, что достаточно высшему органу управления всероссийской ассоциации обновить состав Совета, как ее исполнительские возможности перейдут на более качественный уровень защиты интересов рыбаков. Однако, более плотно включившись в рабочий процесс в рядах объединения, я поняла, что подобный шаг не переменит положения вещей.

Более того, с моей точки зрения, с таким организационно-управленческим подходом, который сложился в ассоциации, планирование каких-либо целей и задач становится бессмысленным занятием, снижается эффективность деловой коммуникации ВАРПЭ с властью, а в итоге – утрачивает результативность и само представительство интересов рыбаков.

Причиной, повлекшей мое решение о выходе из Совета, послужило осознание того, что невозможно усилиями отдельно взятого члена Совета исправить сложившуюся ситуацию, изменить неверный подход исполнительного аппарата ВАРПЭ к осуществлению своих функций. При этом искреннего интереса и озабоченности органов управления ассоциации недостатками своей собственной работы я не увидела. Как не увидела и готовности Совета или общего собрания найти способ преодоления этого препятствия.

Понятно, что в любой организации отсутствие эффективного руководства и исполнительного аппарата, их безразличие к внутренним проблемам объединения и предложениям по исправлению ситуации, поступающим от коллег и партнеров, рано или поздно способно у любого человека породить либо равнодушие, либо враждебность к процессу принятия решений в такой организации, либо желание вовсе отстраниться от рабочего процесса. Лично я выбрала последний вариант и вышла из Совета ВАРПЭ.

Между тем за годы членства в Совете ассоциации я успела поучаствовать в решении многих серьезных для всей отрасли вопросов. В 2004-2005 гг. компания «НБАМР» предложила ВАРПЭ ряд инициатив, которые были поддержаны Советом и вошли в план работы ассоциации. Среди них – необходимость внесения изменений в Налоговый кодекс РФ в части снижения размеров ставок сбора за пользование водными биоресурсами. Эта работа сопровождалась серьезной проработкой экономических обоснований размеров ставок сбора, подтверждаемых заключениями институтов. Стоит отметить, что услуги экспертных учреждений стоили очень дорого, но их оплата, как и подготовка базового материала для институтов, целиком легла на НБАМР. Одновременно менеджеры компании готовили мотивированные, документально подтвержденные обоснования величины этих сборов с тем, чтобы убедить в своей позиции власть.

Другой пример изменений в НК РФ – необходимость предоставления права перехода рыбодобывающих предприятий отрасли с общего режима налогообложения на специальный налоговый режим (ЕСХН). Эту идею также инициировала НБАМР, она же обосновывала исполнительной, законодательной власти свою позицию, отстаивала статус рыбодобывающего предприятия как сельхозтоваропроизводителя в судебных процессах с налоговым органом. И снова наше предприятие самостоятельно несло финансовые затраты на подготовку экспертных заключений.

Совместно с ОАО «Мурманский траловый флот» НБАМР приняло участие и в разработке проекта отраслевого тарифного соглашения для предприятий отрасли.

Этот перечень можно было бы продолжать долго, но исполнение каждой отраслевой проектной задачи, занимавшее несколько лет, осуществлялось за счет собственных финансовых и интеллектуальных средств компании-инициатора, т.е. в нашем случае – НБАМР. При этом позиция исполнительного аппарата ВАРПЭ во всех случаях была одинаковой – наблюдательной. Даже несмотря на то что общеотраслевой положительный эффект от реализации этих инициатив осознавали все.

В ВАРПЭ, выражаясь языком корпоративного права, стандарты управления организацией поставлены «с ног на голову». Практикуется и считается нормальным такой организационно-управленческий подход к реализации решений органа управления, когда не орган управления содействует исполнительному органу в исполнении решений Совета и собрания, а наоборот – исполнительная дирекция содействует члену Совета в реализации решений органов управления. Поясню: член Совета выносит на обсуждение вопрос, являющийся общеотраслевым или затрагивающим интерес отдельной значительной группы субъектов рыбодобывающего бизнеса. Решением Совета вопрос оценивается как заслуживающий того, чтобы считать его целевой задачей ассоциации. Далее фактически от начала и до конца на всех стадиях проекта задача исполняется самим членом Совета – инициатором идеи при некотором содействии исполнительного органа. При этом, инициатор идеи в Совете должен заранее смириться с тем, что финансирование продвижения проекта, подготовка расчетов, мотивировки и доказывания здравого смысла и целесообразности идеи, обеспечение заключений институтов, подготовка проектов обращений ассоциации в органы власти и личное участие в переговорах – все это ляжет на плечи специалистов его предприятия. Руководитель исполнительного органа ВАРПЭ только озвучит на мероприятии доклад, основу которого подготовит на базе материалов члена Совета. В лучшем случае, выслушают его и в органах исполнительной власти. Этим и ограничиваются трудозатраты исполнительного органа и участие в исполнении решения Совета. Но самой по себе реализации права быть заслушанным недостаточно. Для достижения результата и обеспечения желаемого взаимодействия власти и общественности необходимо быть услышанным.

Такой организационный подход к исполнению решений Совета стал преобладающим и удобным для обеих сторон: как для членов ассоциации, так и для исполнительного органа. Менять эту систему общее собрание если и заинтересовано, то не готово, по ряду причин, а коллективу исполнительного органа, похоже, просто стало удобно из года в год всецело «доверять» реализацию поддержанной Советом инициативы самому инициатору идеи.

Спустя время я поняла, что в ВАРПЭ такой способ реализации проектных задач представляется нормальным. Однако, по моему убеждению, члены Совета не должны взваливать на себя обязанности исполнительной дирекции ассоциации. Когда в этом случае члену Совета, одновременно исполняющему функции менеджера предприятия, заниматься своей основной производственной деятельностью, если большую часть времени он находится не на предприятии, а командируется в Москву для выполнения миссии ВАРПЭ? При этом ни президент, ни исполнительный директор ассоциации не интересуются затратами на пребывание регионального менеджера в столице для решения задач, которые по всем правилам должно продвигать лицо, занимающее должность исполнительного директора ассоциации.

К чему сводится роль сегодняшней исполнительной дирекции ВАРПЭ? К декларационной и к техническо-оформительской функции: поставить подпись под готовым текстом обращения на фирменном бланке и отправить адресату, довести ответ власти вниманию Совета. Подготовить и озвучить доклад ВАРПЭ на том или ином мероприятии. Пять раз в год организовать членам ассоциации рассылку повесток-уведомлений с приглашением на заседания органов управления и оформить пять протоколов этих заседаний. Вот и все, в чем заключается представительство интересов предприятий рыбохозяйственного комплекса.

Хотелось бы воздержаться от оценок, но то, что подобная организация работы и ее результативность повлекли утрату имиджа и репутации Всероссийской ассоциации, к сожалению, уже очевидно. На этой почве возникает и более серьезный вопрос доверия/недоверия к руководству и исполнительному аппарату ВАРПЭ именно с точки зрения способностей к надзору за реализацией проектных задач, способности самостоятельно исполнять решения Совета, к лоббированию интересов членов объединения, к управлению конфликтами различного уровня.

Фигуры руководителя и исполнительной дирекции любой ассоциации – это, прежде всего, авторитет и репутация, которые целиком держатся на таких базовых понятиях, как компетентность в проблемах отрасли и доверие. Члены ассоциации должны безукоризненно доверять своему президенту и быть убежденными на 100%, что никакой подписи под стратегически значимым документом не появится до тех пор, пока не будет услышана позиция совета. Что президент ассоциации всегда сможет отличить значимый документ от незначимого: документ, требующий незамедлительного созыва совета или заочного голосования. Конечно, никто не лишен права поправить свое мнение в случае заблуждения или ошибки, отозвать документ, но вопрос доверия или недоверия к исполнительному органу остается и является важнейшим.

Подчеркну, что я не характеризую персоналии, я лишь высказываю суждение о том, как организована работа исполнительного органа ассоциации сегодня. Это необходимый инструмент для понимания того, что необходимо изменить, предпринять для перехода ВАРПЭ на другой, более качественный уровень защиты интересов рыбаков.

К сожалению, стандартом ежегодного подхода высшего органа управления ВАРПЭ к оценке исполнительного органа стало считать работу дирекции «удовлетворительной». В результате единственно значимой для исполнительного органа заботой стало то, чтобы общей суммы членских взносов хватило на ежемесячное «социальное воспомоществование», а забота об эффективности и качестве представительства интересов рыбаков – на совести членов ассоциации. Такое делегирование на 100% избавляет исполнительного директора ВАРПЭ от необходимости утруждать себя исполнением решений Совета. При этом эффективность или неэффективность работы исполнительного директора, его личное участие в реализации решений Совета – тема в ВАРПЭ не обсуждаемая. Что тоже удобно, поскольку обсуждение этой темы волей-неволей повлечет постановку вопроса о компетентности лица, занимающего должность исполнительного директора ассоциации всероссийского уровня.

Этакие взаимовыгодные, «в высшей степени высокие отношения» между членами органов управления и коллективом исполнительного органа. Но, по моему мнению, очевидным является следующее: коль скоро общественная организация позиционирует себя как общероссийская, то слово «общероссийская» обязывает иметь такой исполнительный аппарат, который соответствует признанным в мировой практике стандартам управления.

Многие предприятия, входящие в состав ВАРПЭ, понимают, что существующее положение вещей является преградой на пути достижения общих целей рыбацкого бизнеса, но когда наступит момент откровенного разговора и действий – неизвестно. Может быть проблема в том, что найти заслуживающих доверия менеджеров, заинтересовать их задачами ВАРПЭ, удержать их в ассоциации, внедрить надлежащую практику управления ВАРПЭ – это очень сложная задача. Ведь в Российской Федерации семь рыбохозяйственных бассейнов, в каждом из которых своя, отличная от других специфика промысла, порождающая трудности в достижении общественного согласия, компромиссов различного характера. Кроме того, в каждом из бассейнов существуют самостоятельные виды рыболовства плюс рыбоводство. Каждое из видов рыболовства имеет свою специфику, существует множественность ассоциаций и союзов, порой интересы участников рыболовства прямо противоречивы. Одно только это порождает высочайшие требования к уровню компетенции, профессиональной и управленческой квалификации руководителя и исполнительного директора ВАРПЭ.

Размер затрат на текущее управление ВАРПЭ и отдельное бюджетирование проектных задач должны быть такими, чтобы обеспечивать руководителю исполнительного органа ассоциации возможность сформировать команду, компетентную в проблемах каждого рыбохозяйственого бассейна. Чтобы объединенный опыт, знания, интуиция, воображение группы людей, способных инициировать идеи, реализовывать решения органов управления под руководством руководителя ВАРПЭ позволяли добиваться результатов.

С учетом этого весьма показательной становится финансовая ситуация в ассоциации: вопрос недобора членских взносов неизменно перекочевывает из одной повестки заседания в другую. Ненормальность происходящего становится еще более очевидной, если посмотреть на состав всероссийской ассоциации. Большинство членов организации – это по-прежнему предприятия-локомотивы рыбного бизнеса России, которые не только платежеспособны, но и глубоко разбираются в своем деле, а поэтому объективно воспринимают все происходящее. Как угодно можно назвать их обязанность оплачивать членские взносы: покупка возможности использования бренда всероссийской ассоциации или выделение сумм «на социальное вспомоществование», но это точно не оплата работы в защиту интересов рыбаков.

И все же сегодня важно не то, какая из двух позиций справедлива: «как финансируете, так и работаем» или «как работаете, так и финансируем», важно осознание того, что от обеих позиций страдают имидж и репутация ВАРПЭ, взаимоотношения бизнеса и власти. Более того, не формируются взаимоотношения трех сторон: власти, работодателей и работников.

Кстати, нынешняя попытка поднять вопрос о преобразовании ВАРПЭ в объединение работодателей – не первая. Всероссийская ассоциация – это та общероссийская площадки, которая могла бы обсуждать и решать с властью, а также с равностатусными общероссийскими организациями (например, профсоюзом) любые проблемы. Но для этого в ВАРПЭ должен быть иной организационно-управленческий подход к исполнению решений органов управления. Следовательно, должен быть такой исполнительный аппарат, который будет соответствовать признанным в мировой практике стандартам управления. Тогда, возможно, можно было бы реанимировать деятельность ВАРПЭ по всем направлениям, доверить ей статус объединения работодателей.

С приобретением этого правового статуса ВАРПЭ могла бы выступать полноценной стороной в переговорах с профсоюзами, представлять интересы рыбаков на всех площадках, созданных между бизнесом и властью, была бы способна представлять интересы на международном уровне – могла бы делать все то, на что сегодня не способна. А нет этого только по той причине, что члены Совета ВАРПЭ понимают: чтобы их ассоциация имела такой статус, она должна отвечать серьезным критериям и быть способной принять на себя бремя ответственности иного уровня.

Совет уже дважды на моей памяти рассматривал вопрос придания ВАРПЭ этого статуса и дважды отказывался от этой идеи. Это слишком серьезный уровень доверия, который с той организацией и тем подходом к работе, который сегодня демонстрирует дирекция всероссийской ассоциации, возлагать на ВАРПЭ слишком рискованно.

Между тем Совет понимает и то, что отсутствие статуса работодателей – это шлагбаум на пути дальнейшего развития ВАРПЭ. Мы упускаем сегодня массу возможностей потому, что не готовы. Ассоциация ограничила свои контакты Росрыболовством, Пограничной службой. Но она не готова вступать в эффективное взаимодействие ни с Минфином, ни с таможенными органами, ни с Минэкономразвития, по большому счету вообще ни с какими другими органами исполнительной государственной власти. Я не говорю уже про власть судебную… ВАРПЭ ограничило круг своего общения именно из-за неготовности этот ресурс расширять.

Поэтому если высший орган управления проявит, наконец, смелость и решит ввести надлежащие стандарты управления Всероссийской ассоциацией рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров, то многие проблемы, которые сегодня стоят перед отечественным рыболовством, можно было бы не только озвучивать перед властью, но и реально решать.

Сегодня вопрос о статусе работодателя вновь поставлен на обсуждение. Откладывать действительно дальше нельзя. И если общее собрание ВАРПЭ согласится с необходимостью этого, оно должно будет одновременно обсудить вопрос, на каких условиях произойдет преобразование и каким требованиям должна будет отвечать дирекция ассоциации, чтобы действовать уже в статусе Объединения работодателей.

Мы как члены рабочей группы, специально созданной для подготовки вопроса о возможном преобразовании ВАРПЭ в объединение работодателей, сделаем обоснование всех спорных моментов и напишем рекомендации, как их можно было бы устранить или минимизировать. Так что решение – за высшим органом управления ассоциации.

Однако в связи с этим меня волнует еще один момент: по какому критерию формировался состав этой самой рабочей группы? Кому доверили работу над таким узко отраслевым вопросом как преимущества и риски приобретения ВАРПЭ статуса объединения работодателей? Специалистам крупнейших компаний рыбного хозяйства, которые имеют реальный стаж работы в отрасли; организациям, которые отстаивают права и представляют нужды трудовых рыбацких коллективов в регионах; или тем, кто не владеет закрепленной долей в праве на добычу, не является субъектом промышленного рыболовства, не имеет статуса судовладельца рыбодобывающего флота, а значит в принципе не имеет интереса в формировании эффективных социально-трудовых правоотношений сторон социального партнерства, в приобретении ВАРПЭ статуса ОР, но, быть может, заинтересован в неизменности ситуации в ВАРПЭ? Пока похоже на то, что в качестве «рабочих лошадей» над вопросом вновь будут трудиться три-четыре человека, а остальные – лишь критиковать. Хотелось бы понимать, для чего именно будет проделана вся эта работа?

В заключении еще раз хотелось бы отметить: ситуация начинает улучшаться, когда и руководитель ассоциации, и ее органы управления осознают, что хотя бы ради общей эффективности нельзя допускать поведения, вызывающего оборонительную реакцию и желание ничего не менять, даже в ущерб интересам членов ассоциации – судовладельцев, экипажей флота, работников береговых предприятий, а также их семей. Стоит помнить о масштабах этой ответственности.

Наталья КАЗАКОВА, член Совета ВАРПЭ 2007-2010 гг.

Комментарии